Предмет моего интереса, так называемая "подъёмная машина", имелась в студиях многих дореволюционных фотографов, и по всей видимости активно использовалась в работе. О самом факте её наличия клиентов оповещали отдельно, и говорили о ней как о значительном конкурентном преимуществе. Но что она делала, оставалось неизвестно, об этом не сохранилось совершенно никаких упоминаний. Я погрузился в изучение фотографий мастеров, заявлявших о наличии у себя подобного устройства.
Но сколько я ни всматривался в одиночные, парные и групповые портреты, я не находил никакого объяснения стоящей передо мною загадки. Люди на снимке есть, а подъёмной машины нет! Тайна казалась неразрешимой. Несмотря на то, что я всегда считал себя знатоком фотографии вообще, и фотографической техники в частности, эта чудная машина поставила меня в тупик. А ведь это была весьма важная вещь, о ней говорилось даже в оформлении фотографических бланков! Прямо вот так, прямым текстом, на оборотной стороне снимка: — "Приходите фотографироваться, у нас есть подъёмная машина!".
Господин Верещинский из Санкт-Петербурга так просто смеялся надо мной, у него на каждом снимке имелась надпись об этой машине, но ни слова о том, для чего она используется.
Единственное, что я смог выяснить, такие машины имелись только у столичных фотографов, видимо провинциальным светописцам они были не по карману. Пока я терялся в догадках, Петербургский фотограф Бродовский усовершенствовал свою машину, сделав её электрической!
Это было уже слишком! Я зарылся в сайты, посвящённые дореволюционным фотостудиям, но и там об этой проклятой машине не было ни слова. Чуть ли не с увеличительным стеклом я рассматривал редкие фотографии интерьеров съёмочных павильонов, надеясь увидеть хотя бы краешек чего-нибудь, что напоминало бы подъёмный механизм, но всё тщетно.
Отгадка, как это всегда бывает, обнаружилась неожиданно. Рассматривая снимки зданий, в которых размещались самые известные фотографические заведения Петербурга, "Вестли", "Лоренс", и "Шапиро", я заметил, что у всех троих есть нечто общее. Они все располагались в многоэтажных зданиях, и конечно же, на верхних этажах, ведь фотограф тех времён напрямую зависел от дневного света! На крыше дома Константина Шапиро можно даже заметить похожий на теплицу так называемый "фотографический фонарь".
Тут и стало ясно, почему "Американская Фотография Бореля" особо отмечала, что "Подъёмная машина устроена для удобства публики"!
Оказывается, так странно и заковыристо в те времена называли обычный лифт. А я ведь чуть не рехнулся, решая эту задачу! Но по крайней мере, это было интересно. Похоже, старинная фотография таит в себе ещё немало загадок. В ближайшее время напишу о том, как фотографы отказались от подъёмных машин, и спустились на первые этажи. Следите за рекламой!
P.S. На всякий случай допускаю, что моя отгадка не верна, и на самом деле "подъёмная машина" всё-таки представляла из себя нечто иное, например дореволюционный аналог туннельного вентилятора на паровой тяге, или платформу, помогавшую барышням в турнюрах принимать наиболее соблазнительные позы.
